Интервью: Джексон Палмер о создании dogecoin, сообществе и большой банке Nutella

Еще год назад мир ничего не знал о догкойнах. Эта криптовалюта появилась в качестве шутки, и с момента своего основания успела стать спонсором команды на зимних олимпийских играх, спонсором Nascar, а еще помочь в борьбе с засухой в Кении.

8 декабря 2013 года был создан первый пул по добыче догкойнов. В день рождения самой веселой криптовалюты издание International Business Times опубликовало интервью с ее создателем Джексоном Палмером, чтобы познакомиться с его мыслями об этом полном удивительных событий отрезке времени длинною в год. Палмер рассказал о взлетах и падениях догкойна за последние 12 месяцев и о будущем этой цифровой валюты. Он также поведал, что не получил какой-то значительной финансовой выгоды от своего детища. По его словам, самое ценное, что он получил – это большая банка Nutella, которая стоит у него на столе.

IBTimes UK (IBT): Чуть больше года назад вы пошутили о догкойнах, сказав, что это “next big thing”. Насколько серьезной была эта мысль, и могли вы представить себе, как быстро он взлетит?

Джексон Палмер (JP): Этот твит был камнем в огород биткоина и альткоинов. Я заметил, что постоянно стали появляться различные «койны» (сейчас они стали появляться еще чаще), и написал этот твит импульсивно.

https://twitter.com/ummjackson/status/405859463992975360

Некоторые из моих друзей запали на идею, и мой соучредитель Билли предложил первую официальную сборку клиента Qt. После этого я купил домен Dogecoin.com, создал базовую версию сайта, а все остальное уже история.

IBT: Почему Сиба Ину?

JP: Я всегда любил мемы с Doge и как раз прочитал статью Адриана Чена о том, что это действительно хороший мем. В сочетании с моим интересом к цифровым валютам на тот момент, я решил объединить эти два момента и улыбнулся сам себе. К счастью, я решил поделиться своей шуткой с миром.

IBT: Что больше всего вас удивило в развитии догкойн-сообщества? Есть какой-нибудь конкретный случай, которым вы гордитесь?

JP: Я полагаю, что самое впечатляющее, что произошло, — это спонсорская помощь в размере 30 тысяч долларов на отправку бобслейной команды Ямайки на зимние Олимпийские игры. Это свершилось примерно за 24 часа. Такого я никогда не делал раньше и даже не представлял, что могу сделать что-то подобное. Это было первым случаем, в котором я увидел возможности нашего сообщества и понял, что догкойны — это серьезно.

IBT: Случались ли серьезные провалы за этот год (споры о торговой марке, обман Алекса Грина и тд)?

JP: Спор по поводу торговой марки всегда казался мне бестолковым, потому что я просто позвонил в Ultra Pro (это компания, которая стремилась защитить торговую марку “doge” по закону) и понял, что у них не было злого умысла. На мой взгляд, таким раздуванием этого занимались Moolah чисто ради пиара.

Вообще Moolah – это, пожалуй, самый большой провал, с которым мы столкнулись за последние 12 месяцев. Мы с Беном Доернбергом были обеспокоены тем, что наше мнение в этой компании игнорировалось несколько раз в начале года. И это действительно грустно, когда основатель видит, что созданное им сообщество движется к катастрофе.

В типичной для догкойна манере, я думаю, сообщество отскочило назад, хотя … если уж на то пошло, многие смогли извлечь урок о пользе здорового скептицизма, что особенно это важно в криптомире.

IBT: Вы полагаете, что общий успех догкойнов в сочетании с последними достижениями по стабилизации, означает, что к догкойну могут начать серьезно относится не только внутри сообщества но и во всем финансовом мире?

JP: Я действительно никогда не видел в догкойнах «убийцу» фиатных денег, как это предсказывалось для биткоина и его сообщества. Догкойн-сообщество – это веселая и немного абсурдная команда и валюта. Люди используют эту систему, чтобы передавать друг другу микроплатежи через интернет.

Это также хороший образовательный инструмент и способ подачи информации о биткоинах и цифровых валютах как движения, которое, я полагаю, великая вещь. Станет ли догкойн когда-либо камнем в основании финансового мира? Нет, и это никогда не было его целью.

IBT: Насколько вы сейчас участвуете в сообществе и его развитии?

JP: Я все еще принимаю весьма активное участие в общественной стороне процесса. Выступаю на конференциях. Пытаюсь изо всех сил делать, чтобы процесс был веселым. Пока сообщество продолжает ценить мои идеи и хочет, чтобы я помог направить развитие догкойна, я всегда буду стараться для них.

IBT: Как создатель это «веселой валюты», которая когда-то имела рыночную капитализацию до 90 миллионов долларов (сейчас всего 20 миллионов), вы лично сделали большое состояние на догкойнах?

JP: Мало кто в это поверит, но прибыли не очень большие. У нас с Билли было около 5-6 миллионов догкойнов у каждого (я не смог быстро настроить свое майнинговое оборудование, поскольку не было подходящей карты). Наши догкойны на пике цены стоили порядка нескольких тысяч долларов.

Бо́льшая часть догкойнов, заработанных мной, отправлена на благотворительность и в виде микроплатежей за последние 12 месяцев. Еще я успел купить большую банку Nutella на мои догкойны, она стоит на моем рабочем столе.

IBT: И наконец, что Вы видите в своем «хрустальном шаре», что вы думаете о будущем догкойна?

JP: Я усвоил, что не существует способа спрогнозировать мир криптовалют. В конце концов, сообщество пользователей догкойнов будет определять это будущее. В моем понимании, если сообщество никогда не будет упускать из вида тот факт, что догкойн создавался как веселый проект, объединяющим в себе много радостного, то я буду с удовольствием поддерживать это сообщество.

 

Энтони Катбертсон, International Business Times