Что общего у трансгуманизма и истории Биткоин? На самом деле, довольно много.
Один из разработчиков основных математических идей, сделавших Биткоин возможным сегодня — доктор Ральф Меркль, ведущий исследователь в областях крионики и нанотехнологий, а также член совета директоров Alcor с 1998 года.
Доктор Меркль получил свою степень в Стэнфордском Университете в 1979 году, когда стал одним из изобретателей криптографии с открытыми ключами. Он изобрел криптографическое хеширование, называемое теперь конструкцией Меркля-Дамгарда, описанной в паре статей, опубликованных десятью годами позже и доказавших безопасность этой схемы. Также доктор изобрел деревья Меркля — эффективную структуру данных, используемую в Биткоин. Конструкция Меркля-Дамгарда была описана в его диссертации в 1979 году. Деревья Меркля — это бинарные деревья хэшей, обеспечивающие эффективность Биткоин. Деревья Меркля в Биткоине используют двойной хэш SHA-256, то есть один хэш SHA-256 хранится внутри другого.
Идея цифровой валюты была популярна среди ранних экстропианцев (философов, утверждавших, что жизнь будет неограниченно и упорядоченно расширяться по всей вселенной с помощью человеческого разума и технологии) и шифропанков, считавших, что технологии шифрования не должны регулироваться государством, чтобы частные лица могли использовать их в личных целях. Так называемый «крип» — новая форма цифровых денег — обсуждался экстропианцами уже в 1992 году. Крип — это электронный платеж, при котором продавец гарантированно получает деньги, а покупатель может оставаться анонимным.
Идеи шифропанка и ранних экстропианцев во многом пересекались. Первые попытки объединить криптографию и электронные деньги были сделаны Дэвидом Чаумом (David Chaum) при разработке DigiCash и ecash, систем, в которых криптография использовалась для анонимизации электронных транзакций. Целью создания этих систем предположительно была имитация анонимности бумажных и металлических денег в их электронной форме. Однако, в отличие от Биткоина, обе системы предполагали централизованную эмиссию и регулирование.
Теории, лежащие в основе электронных денег и работ Чаума, привлекли внимание СМИ в начале 90-х годов. Пример тому — статья Стефана Леви в журнале Wired. Идея стала широко известна в мире ПО и киберсообществе разработчиков ПО для виртуальной реальности, интернет-хакеров и различных читателей Extropy and Mondo 2000 Magazine, журнала, освещавшего эту идею. Многие из них начали общаться, используя Интернет, USENET, листы рассылки и прочее. Однако ни одна из первых систем электронных денег не стала успешной по разным и по большей части нерелевантным сегодня причинам. Электронные или цифровые деньги были также во многих фантастических и киберпанковских произведениях, включая фильмы — например, «Вспомнить все».
Возможность совершать анонимные и неотслеживаемые финансовые транзакции была очень важной для либертарианских, по сути, целей экстропианцев начала девяностых. Идея крипа и важные изобретения, такие как Интернет и молекулярное производство, сделали возможным создание по-настоящему свободного и изобилующего общества, того, что мы бы сейчас назвали peer to peer системой, работающей свободно от вмешательства национальных правительств.
Конечно, Биткоин — не совсем то, что вкладывалось в понятие «крип». И различия важны. Анонимность сегодняшнего использования Биткоин ограничена для неискушенного пользователя. Чтобы достичь идеала экстропианцев, нужно использовать дополнительные программы вроде Zerocoin и Dark Wallet или нелегальные смешивающие сервисы.
Так что когда кто-то спрашивает, что сделали для мира трансгуманисты, то, что всерьез достойно упоминания — это Биткоин, работы доктора Ральфа Меркля и то, как его технические идеи объединились с мечтами ранних экстропианцев о построении экономики на крипе.
Напоследок — вопрос. Является ли Сатоши трансгуманистом?
«Квантовые компьютеры — наше будущее. Это, конечно, означает, что все наши существующие криптосистемы с открытыми ключами станут уязвимыми для атак. Времени для того, чтобы разработать новую криптосистему, устойчивую для квантового компьютера, требуется много, времени, чтобы ее сертифицировать, — много, чтобы стандартизировать — много, чтобы внедрить — много, и времени, чтобы окончательно заменить существующие системы, — тоже много. Даже если до появления квантового компьютера еще двадцать лет, сегодня уже может быть слишком поздно. И никто не знает, сколько на самом деле осталось до того, как у кого-то появится первый такой компьютер».
