Интервью: CEO Ripple Брэд Гарлингхаус о криптовалюте XRP и её реальных перспективах

Брэд Гарлингхаус чувствует себя отлично. CEO Ripple недавно пообщался с Беном Бернанке и Виталиком Бутериным на большой конференции в Торонто. И его компания быстро развивается.

Ripple раздала лицензии на свою блокчейн-технологию в более чем 100 банков, в то время как капитализация криптовалюты XRP приближается к $8 млрд.

Гарлингхаус дал интервью изданию Fortune, в котором рассказал о том, в каком направлении движется его компания, включая то, как Ripple планирует развернуть свои огромные резервы XRP, которые она описывает как «стратегическое орудие». Предлагаем вам перевод.

Fortune: Ripple и XRP – конкуренты для других блокчейнов и цифровых валют?

Брэд Гарлингхаус: Какое-то время у Ripple не было основного блокчейна, потому что это не биткоин. Тогда мы осознавали, что мы не «анти-банковские», не «анти-правительственные» и не «анти-фиатные». Это помогало оставаться при своём мнении и держать собственный курс перед лицом более либертарианских элементов в криптовалютном пространстве.

В 2017 году люди поняли, что не будет единой криптовалюты для всех. Есть вертикальные решения, в которых XRP решает проблемы с платежами; эфириум ориентирован на смарт контракты; биткоин всё больше используется для хранения ценности. Все они — не конкуренты друг другу. Я бы на самом деле хотел, чтобы биткоин и эфириум добились должного признания.

Зачем банкам XRP?

Речь о ликвидности. Такой актив как XRP может выступать реальным предложением ценности. Потребность в ликвидности для банков сегодня управляется буквально десятью триллионами долларов кассовых средств, которые находятся как на собственных, так и на внешних счетах. Мы считаем, что это очень неэффективная модель. Можно использовать цифровые активы для финансирования ликвидности, и у Ripple здесь уникальные преимущества. Биткоину бывает нужно до четырех часов, чтобы транзакция завершилась. У XRP это занимает 3,6 секунды.

Объясните, как Ripple будет распространять XRP среди банков

Создана программа Ripple Net Accelerator, в рамках которой выделяется до $300 млн., чтобы стимулировать и ускорить распространение [наших технологий]. Это напоминает первые дни Visa. Грубо говоря, мы платим банку, чтобы ускорить использование нашей программы, и мы платим в XRP. Но если банк не хочет XRP, всегда есть вариант с долларом США.

На данный момент мы еще не платили банкам в XRP. Хотя это не совсем так. Мы провели эксперимент 18 месяцев назад. Мы дали совсем небольшое количество XRP десяткам банков, чтобы продемонстрировать его многосторонний характер. Это наше видение решения проблемы ликвидности для банков. Я не намерен им просто так это отдавать. Это станет мотивирующим фактором, если произойдет ряд последовательных событий.

Как работает модель ценообразования Ripple?

Модель состоит из трёх частей — лицензии на программное обеспечение, профессионального сервиса и комиссий за транзакции.

Цена зависит от размера банков и количества транзакций, для которых банк намерен использовать Ripple. Это большие обязательства. Мы не говорим о лицензиях на 10 мест от Salesforce, которые могут стоить несколько тысяч в год. Можете добавить как минимум еще один ноль.

Не беспокоит ли вас перспектива того, что центральные банки могут ввести свои токены?

Нет. Нам посчастливилось поговорить с десятками центральных банков по всему миру. Не думаю, что банки когда-нибудь откажутся от фиатной валюты.

Что означает «гостокен»? Посмотрите на эту бумажку [держит $20 банкноту], она уже токенизирована, это уникальная банкнота в $20 с серийным номером. Что значит «вы берёте эту банкноту и токенизируете её»? Не знаю, что именно это значит. Об этом много говорят, но я не знаю.

Прошёл почти год с тех пор, как вы стали CEO. Как складываются отношения с двумя другими соучредителями Ripple?

Крис [Ларсен] на 100% участвует в компании. Он председатель, и я разговариваю с ним каждый день. У него очень чёткое представление об интернет-ценностях. При этом я не пересекаюсь с Джедом [МакКалебом]. Я несколько раз встречался с ним, и я знаю, чем занимается [его компания] Stellar, но это всё.

Ripple зарабатывает? И какая доля в доходах от продажи XRP?

Достаточно сказать, что у нас положительный баланс, и это даёт нам возможность инвестировать в то, что хорошо для экосистемы и для нашей компании. Очевидно, что мы продаем часть XRP. Для нас очень важна прозрачность на рынках XRP, поэтому каждый квартал мы публикуем отчёт, в котором указывается, сколько мы продали на открытом рынке и институциональным инвесторам.

И да, мы не смогли бы иметь положительный баланс, не продавая XRP. Это связано с тем, что XRP выступает стратегическим орудием для инвестирования в экосистему. Это даёт нам возможность нанимать лучших инженеров в мире и инвестировать в платформу и технологию.

Чего люди не понимают в Ripple?

На мой взгляд, частое заблуждение, когда говорят «Ripple — это централизованная платформа». Для меня это устаревший взгляд. У нашей технологии IRP открытый исходный код, как и у XRP Ledger.

Если Ripple как компания уйдет, то XRP продолжит торговаться. Для меня определение децентрализации как раз в этом. При этом цена может снизиться, потому что Ripple как центральный игрок в экосистеме XRP инвестирует в то, что хорошо для нее, но думаю, что по-прежнему происходит недопонимание централизации и децентрализации. Правда, не думаю, что всё это волнует читателя Fortune, это больше техническая сторона.

У Ripple имеется большое видение появления «интернета ценностей». Для нас цель — выступать катализатором такого видения и подключать хранилища ценности, которыми выступают банки. Те в криптовалютного сообществе, кто видит в них врага, сами создают препятствия для развития.

Хотите больше новостей? Facebook. Быстрее всех? Telegram и Twitter. Подписывайтесь!