Официальные лица Южной Кореи заявляют, что не будут запрещать торговлю криптовалютами, хотя при этом склонны применять к ней жёсткие меры и тем самым тормозить развитие свободного рынка в стране. Под прицел властей попадают и крупные теневые игроки рынка, которые обычно пользуются уникальной возможностью арбитража криптовалют. Недавно регулирующие органы Южной Кореи заявили, что определили наличие «незаконного трейдинга иностранной валютой с использованием цифровых активов» на сумму не менее $600 млн., однако не представили никаких подробностей о таких сделках.
Сочетание ограничительных правил лицензирования в Южной Корее, лимитов на трансграничные переводы и энтузиазма трейдеров по отношению к цифровым валютам постоянно способствует тому, что многие называют «премией кимчи», или «кимчи-премиум», в честь традиционного корейского блюда из квашеной капусты. Речь идёт о том, что в Южной Корее биткоин может торговаться почти на 60% дороже, чем в среднем на мировых биржах. Это создаёт привлекательную возможность для трейдеров приобретать биткоины за границей, а затем продавать их на родине со значительной наценкой.
Я лично услышал от очевидца, как работают эти схемы. Однажды я заметил объявление в LinkedIn, где человек искал «партнёра» для участия в арбитражной сделке. Объявление, казалось, было размещено при помощи бота или другим автоматическим методом скопировано с сайта Korea Observer. Однако его автор позже сообщил мне, что пост на LinkedIn был оригинальным. Отследив источник объявления, я нашёл адрес электронной почты, связанный с учётной записью Skype.
Я отправил сообщение по Skype, представившись репортёром Quartz, и получил немедленный ответ от автора объявления, который отказался назвать своё имя. Когда я спросил у него о подробностях схемы арбитража, он насторожился:
Мне не разрешают говорить об этом.
А когда я стал настаивать, он ответил: «Кажется, вы не поняли, я же сказал «нет».
Я продолжил упорствовать, и в конце концов он поведал мне о двух способах преодоления южнокорейских ограничений в отношении иностранной валюты. Он отметил:
Надеюсь, корейцы не прочтут вашу статью.
Учителя английского — гангстеры
Он сказал, что эта схема включает в себя перемещение денег из Южной Кореи через целую цепочку непонятных партнёров — как представителей организованных преступных группировок, так и бывших преподавателей английского языка. Трейдер добавил, что таким образом он заработал более $300 000 за восемь недель. Мы не смогли самостоятельно проверить утверждения этого человека. Однако если это правда, то схема, видимо, помогает обходить валютные ограничения Южной Кореи, которые требуют оформления соответствующей документации и разрешения для перевода за границу более $50 000 в год в корейских вонах.
Теперь правительство Южной Кореи закручивает гайки для криптовалютной торговли, и поэтому попытка получить разрешение на перемещение больших сумм денег туда или обратно для спекулятивного арбитража выглядела бы слишком рискованной. Именно такое положение дел уменьшает ликвидность южнокорейских бирж, изолирует их от мировых криптовалютных рынков и способствует тому, чтобы цены оставались значительно более высокими. Например, цены на китайских биткоин-биржах до того, как их закрыли, тоже существенно превышали среднемировые — из-за валютного контроля.
В ноябре прошлого года одному полицейскому из Сеула было предъявлено обвинение в причастности к схеме биткоин-арбитража с привлечением партнёров из Китая. Он руководил этой схемой в течение 10 месяцев, и ему удалось вывести из страны не менее $11 млн. Теперь он ждёт приговора.
Эрика Канг, операционный директор фирмы Finector из Сеула, говорит, что такие случаи нередки. К её другу однажды обратился некий китаец и предложил организовать схему арбитража. И она не знает точно, согласился ли её друг на такое предложение.
Прибыль от «премии кимчи»
По словам трейдера, схема работает следующим образом. Если помните, её цель состоит в том, чтобы дёшево купить биткоины за пределами Южной Кореи и продать их на биржах страны для получения прибыли. Это можно сделать с выгодой только тогда, когда спред между ценой биткоина в Южной Корее и за её пределами — так называемая «премия кимчи» — больше 10%. Спред в первую очередь должен учитывать риск и комиссии, связанные с выводом денег из страны.
В тот день, когда я говорил с трейдером, новости о намерении правительства ужесточить меры по отношению к криптовалютам были ещё свежи. Однако наш товарищ был невозмутим. Он написал мне в Skype:
Мы можем продолжать сделки, если «премия кимчи» превышает 10% или примерно что-то в этом роде.
Он рассказал, что у него есть два партнёра: один следит за возможными правительственными ограничениями на валютном рынке, а другой осуществляет взаимодействие с «брокерами», которые могут переводить деньги за границу. Он рассказывает о них, как о «настоящих гангстерах», которых знает уже много лет. Собеседник добавил:
Я понимаю по-английски и много знаю о биткоине.
Трейдер передаёт деньги брокеру, который несёт ответственность за их доставку бывшим преподавателям английского языка в Южной Корее, которые теперь живут у себя на дома, за рубежом. Отвечая на вопрос о том, как этим людям удаётся обойти валютный контроль, он повторил, что это члены организованных преступных группировок:
Большинство из них — бандиты, которых не так просто найти, если не знаете их лично. Обычные люди в наши дни практически не могут найти брокеров.
Брокеры берут 4% от переправленных за границу денег. Особенность этих теневых операций в том, что фактически деньги не покидают страну. Вместо этого брокеры регулируют расход и приход денег внутри страны. Если трейдер вносит депозит в вонах в Сеуле, брокер не переводит деньги контрагенту за границу. Вместо этого заграничный контрагент кредитует клиента эквивалентной суммой из собственного запаса средств.
Таким образом, операции основаны на доверии, и это напоминает систему денежных переводов «хавала», которую придумали торговцы Великого шёлкового пути в VIII веке и которая до сих пор используется в неформальной экономике. И, поскольку такой арбитраж связан с представителями преступных синдикатов, в этой деятельности приходится и бояться, и доверять, так как хочется, чтобы расходно-приходные операции велись честно.
