Угроза «суверенного белоруснета»

Хотя в Беларуси не вынашивается идея создания «суверенного Интернета» по российскому образцу, многое указывает на то, что власти страны готовы использовать и развивать наработки коллег.

Coinspot.io не раз писал о проекте так называемого «суверенного Рунета», он же «Великий российский фаеврол». Суть проекта в том, что в ряд нормативных актов были внесены изменения, предполагающие «ручное» управление российским сегментом всемирной Сети, а также автономную его работу в случае отключения от глобального Интернета.

Законопроект №608767-7 «О внесении изменений в Федеральный закон «О связи» и Федеральный закон «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» был внесён членами Совета Федерации Л. Боковой, А. Клишасом и депутатом Госдумы А. Луговым 14 декабря 2018 года. С тех пор он претерпел ряд изменений, пока не был одобрен и направлен на подпись Путину 22 апреля 2019 года, после чего президент подписал его 1 мая, несмотря на протесты российской и международной общественности и критику.

При ознакомлении с текстом документа действительно бросается в глаза его нацеленность на изоляцию Рунета и возможность управлять потоками информации. Например, в статье «О Единой сети электросвязи Российской Федерации» на федеральный орган исполнительной власти в области связи (Роскомнадзор) возлагается обязанность устанавливать требования «при возникновении угроз устойчивости, безопасности и целостности функционирования на территории Российской Федерации информационно-телекоммуникационной сети «Интернет» и сети связи общего пользования». Операторы связи, в свою очередь, обязаны обеспечить выполнение этих требований.

Критики закона указывают на то, что он не устанавливает перечень «угроз», возлагая полномочия по их идентификации на Роскомнадзор, не совсем подходящий для данной роли. Это открывает поле для злоупотреблений и возможности блокировки Twitter или Facebook. Больше того, глава 7 законопроекта вводит понятие неких «учений», в которых обязан участвовать Роскомнадзор. Теоретически, речь может идти о двухчасовой «учебной» блокировке YouTube, например. Там же детализируется понятие «точки обмена трафиком», которое, видимо, намекает на возможность локального отключения от Интернета и запрет на присоединение к общему узлу сетям, не соответствующим требованиям законов.

Глава 10 посвящена функционированию сетей связи в отдельных случаях (чрезвычайной ситуации и чрезвычайного положения). Именно в этой главе говорится о централизации управления при угрозах и концентрации всех полномочий у Роскомнадзора. В заключительной части законопроекта упоминается создание национальной системы доменных имён «для хранения и получения информации о сетевых адресах и доменных именах».

Инициаторы закона, оправдывая его необходимость, ссылаются на «Стратегию США в области кибербезопасности», утверждённую в прошлом году в ответ кибератаки из (предположительно) Ирана, КНДР, России, Китая и прочих стран. Россия трактует этот документ как возможную попытку США отрезать РФ от информационных сетей, хотя ни одного прецедента Интернет-блокады не было. Как правило, решение полностью или частично блокировать внешний трафик исходит от правительства внутри страны (Китай, КНДР, ОАЭ).

Разговоры о том, что закон даёт возможность создания российского аналога «Великого китайского фаервола», имеют под собой основания: закон предусматривает создание системы национальных доменных имён и контроль над передачей данных за пределы страны (как это имеет место быть в КНР).

Примечательно, что, в целом, новые нормы адресованы, прежде всего, операторам связи и иных технических организаций, и не несут угроз – во всяком случае, сиюминутных – рядовым пользователям. Больше того – пока российские законодатели не додумались до шага, сделанного в Беларуси, где в прошлом году были введены новые правила комментирования в соцсетях, включающие обязательную регистрацию пользователя и передачу государству личных данных.

Позиция властей Беларуси носит двойственный характер: с одной стороны, как и в России, их риторика включает идею «осаждённой крепости», с другой стороны – об автономизации Интернета по российскому образцу речи, как будто бы, не идёт. Так, в недавнем послании к белорусскому народу и Национальному собранию президент А. Лукашенко заявил:

«Сегодня основные угрозы государству формируются не на поле боя, а в информационном пространстве. Мы испытываем на себе нарастающее внешнее и внутреннее медиа-давление. Ситуация давно требует принятия решительных мер по укреплению информационной безопасности страны, в первую очередь это касается сети Интернет – основного источника информации для большинства людей. И если кто-то, а ко мне приходят разные люди с предложениями, хочет закрыть Интернет, какой-то отдельный интернет создать, – это всё чепуха. Надо в Интернете работать! Не та ситуация в стране, не та обстановка, чтобы всех душить. Боремся не с тем, с кем надо бороться, и не теми методами».

«IT-страна!», – в завершение речи пафосно воскликнул Лукашенко, подразумевая изданный им декрет № 8 «О развитии цифровой экономики», который узаконил в Беларуси биржи криптовалют, операторов обмена криптовалют и майнинг. Документ, вступивший в силу 28 марта 2018 года, в числе прочего предусматривает дальнейшее развитие Парка высоких технологий, призванного стать базой цифровой экономики Беларуси.

Действительно, создавать в «IT-стране», в которой многие программисты работают на аутсорсе, а также развивается законодательство о блокчейне и криптовалютах, изолированную Интернет-«песочницу» недальновидно. Блокировка мессенджеров и сторонних ресурсов быстро разрушит имидж передовой цифровой державы, вызовет проблемы с исполнением заказов и снизит прибыль того же Парка высоких технологий.

Однако это вовсе не означает, что в Беларуси присутствует немыслимая свобода слова и Интернета.

Что касается соцсетей, мессенджеров и «нелояльных» сайтов, власти непреклонны: «дело Regnum», «дело БелТА», блокировка «Хартии`97» и отдельных групп в соцсетях, идентификация комментаторов, серьёзные поправки в закон о СМИ, введение статуса сетевого издания и прочее свидетельствует о жёсткой регуляции сферы. Однако лишь той её части, которая посягает на монопольное право власти доносить до народа, какой курс – «правильный».

Тотально заблокировать неугодные ресурсы будет в Беларуси едва ли не тяжелее, чем в России. Даже «всемогущий» Роскомнадзор с его технологией глубокой проверки пакетов трафика (Deep Packet Inspection, DPI) пока не смог поставить тот же Telegram под полный контроль. Для развёртывания «блокирующей» инфраструктуры нужны колоссальные средства. В России называют суммы от $300 млн до $2 млрд – немаленькие деньги даже для РФ, и уж тем более аналогичные средства не могут быть заложены в белорусский бюджет.

Тем не менее, наработки имеются – так, ещё в конце 2010-11 гг. в ходе протестов граждан Беларуси успешно отключили от социальной сети «Вконтакте», где координировались действия протестующих, а также заблокировали ресурс «Хартия`97». Аналогичные локальные отключения сейчас осуществляются в республике Ингушетия. Там уже много месяцев продолжаются волнения местного населения, и в республике действует двойная цензура: официальные СМИ игнорируют протесты, а местные операторы связи ограничивают контакты с внешним миром (входящий и особенно исходящий трафик). Иными словами, если в Беларуси где-то будет накаляться обстановка (как, например, в Бресте на фоне строительства аккумуляторного завода), возможно местное краткосрочное ограничение связи с внешним миром.

За деанонимизацией комментаторов в Беларуси может последовать привязка пользователей мессенджеров к номеру телефона. В России такие правила вступили в силу с 5 мая. Теперь при регистрации в Viber, Skype, WhatsApp и др. пользователь должен ввести номер телефона. Мессенджер высылает ему код, а оператор мобильной связи проверяет наличие паспортных данных абонента в своей базе. При их наличии оператор делает отметку о том, что теперь данный абонент пользуется таким-то мессенджером.

Как это будет работать, пока неясно. Большинство сервисов для общения лежат вне российской юрисдикции и пока не прокомментировали новации, тогда как мобильные операторы МТС, «Билайн», «Мегафон», Tele2 выразили готовность сотрудничать. Нет сомнений в том, что так же поступят их белорусские коллеги. В целом, зачастую российские законы становятся руководством к действию для белорусских чиновников и наоборот. Примером может служить «закон Яровой».

Вместо слишком явных мер по изоляции местного Интернета власти могут поступить хитрее. С 1 января 2020 года в Беларуси начнётся массовая выдача ID-карт – своего рода внутренних паспортов для пользования услугами госструктур и сервисов. Каждому обладателю ID-карты будет присвоен уникальный идентификационный код, а дополнит его Белорусская интегрированная сервисно-расчётная система (БИСРС) с использованием биометрических данных.

Именно от этой карты могут оттолкнуться при введении обязательной идентификации комментаторов, пользователей мессенджеров и владельцев аккаунтов в соцсетях. Она позволит со стопроцентной вероятностью идентифицировать любого, кто оставляет цифровой след в Сети. Заместитель начальника управления по гражданству, паспортной работе и выезду за границу МВД П. Хрищенович так описывает этот документ:

«Сама ID-карта будет содержать три приложения. Первое – идентификационное, где будут все сведения о человеке: ФИО, дата рождения. Второе приложение – криптографическое. Это электронная цифровая подпись, которая позволит входить через БИСРС системы. Третье приложение соответствует международным требованиям ИКАО (Международная организация гражданской авиации)».

Подделать её практически невозможно из-за нескольких серьёзных степеней защиты. Соответственно, оспорить в суде авторство комментария, призыва или поста будет практически невозможно. В данном случае сработает презумпция виновности владельца ID-карты и ссылки на взлом аккаунта уже не помогут. Останется лишь приравнять мессенджеры и соцсети к «организаторам распространения информации», как это произошло в России. На них возложат обязанности по исполнению законодательства Беларуси, в том числе прекращение рассылок и блокировку аккаунтов, нарушающих действующие законы. Например, публикующих призывы к бойкоту, протестам, поддерживающих определённые политические силы и группы, и т. д. Пока неясно, как всё это будет реализовано на практике, но выстроить блокирующую инфраструктуру вокруг ID-карты – большой соблазн для властей.

Иначе говоря, ограничений по посещению сайтов почти не будет, поскольку власти уже (условно) заблокировали самые ненавистные для них ресурсы – «Хартию`97», «Лукоморье» и другие. Теперь они намерены минимизировать общение, чтобы «нежелательные» комментарии и посты не оставались анонимными. Конечно, ни Facebook, ни Telegram, ни ресурсы-анонимайзеры белорусским законам не подчиняются, но лишь пока. Их, а равно и пользователей внутри страны, можно припугнуть полной блокировкой (как это сделали с «Вконтакте» и «Одноклассниками» в Украине).

Судя по последним законодательным изменениям, белорусская власть намерена контролировать и точно знать, кто за какой публикацией стоит, особенно если они носят регулярный характер. Для этого будут предприниматься любые меры по дальнейшей деанонимизации пользователей и возложение обязанностей по передаче сведений от владельца Интернет-ресурса (распространителя информации) заинтересованным органам. Точечными «посадками за репосты» уже никого не удивить, но скоро каждый будет ставить электронную цифровую подпись под любым посланием и отвечать за его содержание.

Стоит отметить, что в рейтинге организации Freedom House за прошлый года Беларусь оказалась в числе стран с «несвободным Интернетом», наряду с Россией, Узбекистаном, Кыргызстаном и т. д. (между тем как Интернет в Украине, например, данная правозащитная группа характеризует как «частично свободный»). Станут ли Беларусь и РФ на одну доску с Китаем (Freedom House считает ситуацию со свободой Сети в КНР самой скверной на планете и даёт ей определение «цифрового авторитаризма»), покажет время.