Через месяц, 1 ноября, в России в полную силу должен заработать закон о «суверенном Рунете»: так называют создание национальной системы маршрутизации Интернет-трафика. Она должна позволить централизованно управлять всем Интернетом в стране и при необходимости отключать его от мирового сегмента. На прошлой неделе стало известно, что новое оборудование для тестирования сценариев изоляции Рунета монтируется на Урале.
Однако, считает директор Общества защиты Интернета, IT-эксперт Михаил Климарёв, с запуском «суверенного Рунета» для российских пользователей ничего не изменится.
Он говорит:
«Запустить эту систему через месяц при условии, что ситуация с подзаконными актами хромает и оборудования пока не очень густо, просто физически невозможно. То, что сейчас проходят не очень законные испытания – операторы связи от этого могут на самом деле отказаться, – показывает, что даже задуманная изначально концепция просто не работает. Сама по себе идея дурацкая: когда у тебя в законе указано в качестве целеполагания «защита от внешней угрозы», а дальше из текста становится понятно, что защита ещё будет проходить и от некоторых вещей изнутри периметра, диссонанс неизбежен. Когда всё так прописано, не может быть, чтобы это в итоге не отразилось на реализации.
Что касается самой реализации, то в этом случае мы имеем дело с ТСПУ: технической системой противодействия угрозам. Что это такое – непонятно. Ни в самом законе, ни в подзаконных актах это пока не описано. Якобы речь идёт о некоем оборудовании, и специалисты считают, что это как раз тот самый DPI (Deep Packet Inspection – система фильтрации Интернет-трафика), но это тоже неточно. Получается, раз цель у вас не соответствует средствам, перспективы неясны, а задачи туманны, – результат в итоге будет таким же. Однако все эти процессы чреваты перебоями [в работе Интернета], особенно если операторов связи будут «прогибать».
По мнению Климарёва, история с установкой DPI похожа на банальное «освоение» бюджетных средств. Он отметил:
«Насколько я помню, только в этом году на реализацию закона о «суверенном Рунете» из программы «Цифровая экономика» было выделено около 27 миллиардов рублей. Года за три, кажется, будет «попилено» под миллиард долларов. Всё это можно посчитать. Обработка трафика через систему DPI будет стоить примерно тысячу долларов за 1 Гигабит в секунду. У среднего оператора связи 10 Гбит/сек трафика – это минимум, то есть только на одного него нужно будет потратить 10 тысяч. Добавьте сюда затраты на установку оборудования и логистику, ведь вам нужно будет все эти коробочки отвезти во все регионы страны. И к слову, их ещё нужно изготовить, поскольку такого количества оборудования пока просто не существует. На самой большой бирже обмена трафиком MSK-IX объём составляет около 3,2 Терабит в секунду. Можно примерно говорить, что на этой бирже около 10% трафика всей России. Вот и считайте, сколько понадобится денег. Сразу больше 300 миллионов долларов нужно. И добавляем ещё администрирование: кто-то должен составлять планы, сколько этих коробочек нужно, кто их будет везти и кто устанавливать».
При этом, полагает Климарёв, о реальной изоляции российского сегмента Интернета от мировой Сети говорить (пока) не приходится. Он пояснил:
«Вообще, за прошедший год у нас было два случая шатдауна – то есть отключения Интернета – в России. Первый был в Ингушетии во время протестов, второй – на Тверской в Москве во время несогласованных акций. Но отключить Интернет сразу всем власти не могут никак: у нас в стране около 6000 операторов связи, рабочих среди них – около 3500. Просто чтобы дать им указание вырубить Интернет и проконтролировать выполнение этого приказа, нужно время. Просто физически не хватит сил и ресурса обзвонить всех операторов связи и наорать на них. А единого рубильника у нас нет, как в условном Казахстане, где, по сути, только три «живых» провайдера, имеющих право на трансграничную передачу трафика, и им всем можно разом дать команду на блокировки. Это позволяет Интернету в России до сих пор существовать.
Что можно сделать быстро, так это резко ухудшить скорость и качество Сети. Но что из этого выйдет – предсказать вообще никто не сможет. Российская экономика очень сильно завязана на Интернет. Это только кажется, что наше присутствие в Интернете – это просмотр ютубчика и сообщений в Telegram. На самом деле в России на Интернет настроена система электронного документооборота и фискальная система. «Положите» его – и не будет у вас больше никакой налоговой системы в стране. Упадут вся логистика, все связи с поставщиками, электроснабжение, ЖКХ. Да у нас даже телефония работает через Интернет. Если мы максимально ухудшим качество Интернета или отключим его, то даже в скорую так просто уже не позвоним. Мы просто провалимся в середину XX века, это будет колоссальный удар по экономике. Я не говорю о том, что всё это чревато технологическими авариями, и реально умрут люди. Все – даже самый мелкий клерк в ведомстве у Жарова (главы Роскомнадзора) – это понимают, поэтому и не прибегают к каким-то радикальным мерам, при этом очень хотят выключить ролики Навального, «аж кушать не могут».
Последствия отключения Интернета в России непредсказуемы, я лично этого очень боюсь. Чтобы вы понимали: в той же Москве во время протестов был лишь частичный шатдаун, отключали только мобильную передачу данных, но сразу началась просадка по продажам (что понятно: «отвалились» все терминалы), а рядом в модном жилом комплексе отключились лифты. То есть даже частичное отключение мобильного Интернета на небольшое время в одном отдельно взятом районе может привести к самым неожиданным эффектам.
Политики сейчас оценивают сложившуюся ситуацию. Я не считаю, что в администрации президента сидят клинические идиоты, возможные последствия отключения в виде краха экономики их тоже пугают. Недавно в институте Гайдара было что-то вроде мозгового штурма, на нём присутствовали и представители «апэшечки». Все пытались спрогнозировать, что будет, если отключить YouTube, Facebook и Instagram. Логика была следующая. С Instagram проще всего: люди перейдут в «ВКонтакте», пусть там и фоточки не так красиво обрабатываются. Да, пострадает малый бизнес, но и не жалко, мало, что ли, его гнобят? Правда, потом выяснилось, что в Instagram множество самозанятых, на страну выходит около 50 тысяч человек. Тут же поняли, что пострадает и рекламный бизнес в Facebook. А уж про YouTube и говорить не приходится: пострадают дети и родители, которые останутся без мультфильмов, «do it yourself»-сервисы, всякие образовательные центры – в общем, всё, вся сфера услуг тут же рухнет. И если из Instagram можно людей куда-то перевести, то здесь и перетащить всех некуда, ни один сервис не потянет таких объёмов контента даже.
Они предлагают другую идею: давайте отключать не всё сразу, а постепенно. Если мы всё разом рубанём, вся школота – и не только она – выйдет на улицы, и таких протестантов будут поддерживать почти все. Аудитория этих трёх сервисов по России – около 75 миллионов человек, полстраны разозлённых людей. А если сказать, что тот же YouTube мы отключим через полгода, у вас будет время всё себе скачать. Да и потом будет не сразу тотальное отключение, а снижение скорости: эта коробочка – DPI – может ведь это делать.
А можно сделать ещё проще. Работа с «тяжёлым» контентом идёт через CDN – Content Delivery Network. Это такая специальная инфраструктура, которая представляет собой узлы в точках присутствия большого количества людей. Почти у всех операторов стоит Global Google Cache, там в основном хранится видео с YouTube, что позволяет вам при его популярности быстрее грузить это видео. Если запретить GGC, любой ролик будет грузиться очень долго, и YouTube станет просто неудобен. Как в Китае.
Первый вариант: вообще ничего не делать. Второй вариант: всё отключить к чертям полностью. Третий вариант: суверенный Рунет через DPI. И четвертый вариант: разгон CDN и разрушение этой инфраструктуры. У всех вариантов есть свои нюансы, но пока сценарий «ничего не делать» – самый оптимальный.Так что сейчас идёт торг за разные сценарии, а раз так – почему бы под шумок еще и лишний миллиард долларов не «попилить»?
Комментируя тот факт, что пилотный проект по установке DPI начался именно на Урале, Климарёв отметил:
«Во-первых, чёрт его знает, что там происходит на самом деле. Я много с кем общался по этой теме, никто толком не может мне рассказать. Или мы имеем дело с невероятной степенью секретности, или там вообще ничего не происходит. Суверенный Интернет не настолько суровый. На Урале испытывают «русский файервол». Его можно обойти в один клик. Вполне возможно, что есть некоторые опытные зоны, в которых происходит тестирование: как минимум одна достоверно известная – это сети Ростелекома в Тюмени. Но и то никто никаких документов тоже не видел. А Урал выбрали, возможно, потому, что народа не так много по плотности, ехать не так далеко, ну, и общественно-политическая ситуация более-менее нормальная».
