Вокруг Bitcoin и других криптовалют сейчас много лишнего шума. По ним «ездят» все кому не лень — кто собирая «лайки», кто просто из желания погудеть. Характерно, что основная часть как пишущей, так и читающей публики давно уже позабыла (а может, и не знала никогда), как на самом деле эта штука работает: как прописываются транзакции, для чего нужны майнеры, откуда есть пошла приставка «крипто» и пр.
Так вот, я раскрою вам секрет, видимый только для тех, кто ещё помнит принципиальное устройство биткоинподобных систем. Несмотря на все пертурбации последних двенадцати месяцев, фундаментальные качества криптовалют остаются непогрешимы. Иначе говоря, в теоретических постулатах Bitcoin по-прежнему не найдено ни одной слабости, которая сделала бы невозможной эксплуатацию этой электронно-денежной единицы по прямому назначению. А это, в свою очередь, позволяет предположить, что однажды — и скорее раньше, чем позже — на криптовалюты (надёжные как скала!) обратят внимание государства.
Кто-то скажет: так уже обратили! Но на самом деле отношение госорганов пока варьируется только лишь в диапазоне от полного неприятия крипты (жаргонное словечко, популярное среди криптовалютных спекулянтов) до осторожных попыток её регулировать. А будет ещё и третья градация: крипту поставят на государственную службу! Наличные деньги исчезнут, уступив место национальным криптовалютам.
Идея это не моя и уже даже не новая, хоть и сравнительно молодая. Время от времени она звучит из уст людей, которые ближе знакомы с механикой государственных денежных машин, нежели с экспериментальщиной а-ля Bitcoin. Но тем ценней их видение перспективы. Они представляют себе (грубо говоря), как работает печатный станок и скрипят финансовые шестерёнки, а потому лучше, чем кто-либо, способны оценить и уникальные достоинства криптовалют (вот для примера рассуждения бывшего технического директора ЦРУ Гуса Ханта). От автора к автору детали меняются, но суть общая: в один прекрасный день место рубля займёт крипторубль, построенный по образу и подобию Bitcoin. И то же самое случится с долларом, евро, другими валютами.
Технически сделать это не сложно. Официальный орган, отвечающий за денежную эмиссию, должен написать собственную криптовалютную программу-клиент (для персоналок и мобильных устройств) и запустить P2P-сеть. Естественно, в отличие от анархического децентрализованного биткоина, тот же криптодоллар будет структурой, подконтрольной Федрезерву США: эта организация станет заверять транзакции (поэтому в майнерах не будет необходимости), она же установит базовые правила. Скажем, монет можно выпустить не 21 миллион (как биткоинов), а нужное количество, нужного номинала и степени дробления. И, может быть (раз уж экономикой принято управлять меняя объём денежной массы), даже сделать количество в обращении регулируемой величиной (выводимые из оборота криптомонеты можно «уничтожать», удаляя с реквизитами кошельков, либо просто придерживать до поры). Так Соединённые Штаты получат свою собственную, «ручную» криптовалюту, которой смогут вертеть как им заблагорассудится. Точно так же могут получить её и Россия, Индия, Китай, и любая другая государственная единица.
А чтобы ответить на вопрос, для чего им это может понадобиться, лучше задаться вопросом обратным: чем уж так хороши деньги в своей классической наличной форме? А хорошего в них на самом деле мало — и специалисты тут охотно разделяют народную мудрость: (наличные) деньги — зло!
Начать с того, что мы их не создавали, не проектировали, не продумывали загодя: они просто случились, появившись из натурального обмена, бартерных отношений (соль, золото). При этом современные деньги — условность в гораздо большей степени, чем даже их прообразы эпохи пещерного человека: в отличие от мешочка соли, например, пригоршня монет — ничто, которое мы обмениваем на что-то. И сам факт того, что они существуют (в смысле — что сохранили свою материальную сущность, утратив практическую ценность) — это уже их минус: материальность денег накладывает ограничения на их применимость (например, их невозможно делить на бесконечно малые доли, необходимо где-то хранить и т. д.), а те, в свою очередь, влияют на (и деформируют) социальную активность.
Сделав деньги виртуальными, можно было бы сделать их намного удобней. Но попробуйте втолковать даже человеку XX века, что денежной единице лучше не иметь материального эквивалента в форме монеты или банкноты! Зато мы сегодня уже в состоянии понять, как такие деньги могут существовать. Спасибо биткоину!
Чтобы представить, насколько революционными будут последствия полного отказа от наличности — не косметической подмены наличных денег «пластиком», который не может существовать сам по себе, а именно полного, абсолютного устранения монет и банкнот, — достаточно вспомнить про считавшуюся неисправимой подверженность наличных денег подделке. Ни хитрые сплавы, ни особая чеканка, ни многослойная печать, ни врезки из разных материалов, ни нумерация или скрытые метки, ничто другое не смогло и, вероятно, не сможет положить конец деятельности фальшивомонетчиков.
Да, государство в этой игре на ход впереди, но подделке денег это не мешает. Скорее даже здесь правит обратная зависимость: чем сложней защита от подделки, тем меньше мошенники и обыватель уделяют ей внимания: ведь среднестатистический гражданин, держащий деньгу в руках, скорее всего, не в курсе либо не умеет распознать новейший защитный признак. А вот криптовалюта от этого недостатка избавлена. Впервые в истории у нас есть деньги, которые невозможно подделать (точнее, на это требуется время, сопоставимое с временем жизни Вселенной, поскольку транзакции в Bitcoin-подобных системах защищены криптоалгоритмами).
Вы спросите, для чего множить сущности, если вроде бы можно обойтись и просто пластиком (тем более что сообщества и нации, перешедшие почти исключительно на безналичный расчёт, отзываются о нём весьма тепло)? Но лишняя сущность в данном случае — именно «пластик». Он требует привязки к денежной единице, тогда как крипта сама по себе ею является. «Пластик» не даёт анонимности, крипта же в этом смысле равноценна наличности, а вообще-то степенью анонимности можно ещё и управлять (например, гарантировать её только при транзакциях меньше некоторой суммы). Есть ещё нюансы хранения, обращения, эксплуатации — и почти везде криптовалюта оказывается удобней, дешевле, надёжней, самостоятельней.
Ничего удивительного в том, что Гус Хант, как и его единомышленники, уверен: однажды все валюты станут криптовалютами. И даже техническая сложность этому не помешает. Техническая сложность денег вообще играет роль очень и очень маленькую. Дайте только повод, причину — и общество само, от детей до стариков, перейдёт на электронные деньги: взгляните на Индию (где процветает IMPS) или страны Африки (M-PESA), хоть граждане нищи, неграмотны, цифровая техника примитивна.
Отдельный вопрос: что станется после этого с анархическими криптовалютами — собственно с биткоином и прочими? Мелкие исчезнут, поскольку в них не будет практической необходимости. Bitcoin, скорее всего, продолжит работать, поскольку уже заняла в мире криптовалют особое место — стала главной площадкой для экспериментов, независимой от капризов правительств. Впрочем, мнения на её счёт расходятся. Кое-кто уже сравнивает Bitcoin с Napster: мол, так же уступит место более совершенным инструментам следующей волны.
